В ночи, предшествовавшие созданию Камарильи и Шабаша, Ассамиты широко практиковали диаблери, неизменно стремясь приблизиться к «Единому», как они называли своего мифического основателя. В результате Восстания Мятежников, когда из пепла поднялись Шабаш и Камарилья, многие могущественные старейшины стали испытывать тревогу из-за ассасинов-каннибалов, скрывающихся в их рядах. Обратившись к Тремер, чтобы те прокляли кровь Ассамитов, Камарилья наложила на клан иго и сделала его членов неспособными пить витэ других Сородичей. Не в силах противостоять единому фронту, представляемому Камарильей, Ассамиты были вынуждены подчиниться этому позору. Те немногие, кто не приняли проклятие, скрылись и присоединились к Шабашу.

Те, кто регулярно имеют дело с Ассамитами, почувствовали великие потрясения в клане. Величайший из признаков этого — недавнее снятие проклятия Тремер. Освободившись от мистических оков, не позволявших им заниматься диаблери, клан вновь развязал кампанию, наполненную убийствами и каннибализмом. Теперь Ассамиты убивают других Сородичей без дополнительных стимулов — и, разумеется, без санкции контрактов.

Клан в целом перешёл к более агрессивному поведению. Если раньше клан не брал новых контрактов на жертву, которая победила его ассасинов, то теперь клан может преследовать эту жертву, и часто делает это с невиданным рвением. Точно также, Ассамиты больше не чтят многовековую традицию десятины, отдаваемой сирам. В эти ночи надвигающейся Геенны нет места для ленивых Ассамитов, почивающих на собственных лаврах.

Однако, чего именно хотят Ассамиты, остаётся неизвестным. Очевидно, что Ассамиты усилили свою хватку как на физической, так и на политической арене, и тайные агенты клана вышли из тени в городах, где правящие вампиры стали ленивыми и глупыми. Их власть в городах Индии и Среднего Востока оказалась куда сильнее, чем предполагали остальные Сородичи. Если раньше другие Сородичи считали Ассамитов благородными (т.е., относительно бессильными), полезными исполнителями, то теперь они воспринимают клан с благоговейным страхом.

• Касты Ассамитов

Возможно, ни одна из каст Ассамитов не является «более ассамитской» или «более хакимовой», чем другие, по крайней мере в том, что касается вопросов наследования. Во всех трёх кастах имеется несколько представителей Четвёртого Поколения, которые были обращены Хакимом во времена Второго Города, а, быть может, и позже. Какие бы факторы ни определили впервые различия между кастами, они возникли в то же время, позможно, из-за отличий между потомками Хакима. Все Ассамиты — дети своего Предка, порождённые его сердцем и проклятые его волей.

С точки зрения магии крови касты настолько похожи, чтобы достаточно мощный эффект, нацеленный на одну из них, подействовал и на другие. Проклятие Тремер работало по этому принципу, запретив Ассамитам пить витэ Каинитов не-Ассамитов. И по контрасту, проклятие Баали, наложенное в 7-ом веке, было нацелено конкретно на касту воинов, но распространилось и на некоторых чародеев и визирей, видимо, случайным образом.

До Последних Ночей немногие современные Каиниты могли подумать, что часть клана Ассамитов может посвятить себя мирным занятиям. Но подавляющее большинство касты Визирей является если и не мирным, то склонным к исследованиям, не относящимся к боевым.

Согласно наиболее распростарнённому мнению, Визири — самая древняя из трёх каст. Хаким был воином, прежде чем стал учёным, но его первый выводок состоял из мастеровых и мудрецов, каждый из которых был наилучшим представителем указанной профессии или ремесла, какого только мог предложить Второй Город. Подобный элитарный отбор, как гласят легенды, привёл к серьёзным раздорам между Хакимом и Древней Арикель, которая, как считается, была основателем клана Тореадор. По сути, линия Визирей имеет некоторое отдалённое сходство с «кланом розы», хотя ни одна из групп не желает признать близкого родства.

Визири изначально были искателями знаний, и удивительно стойкое большинство линии придерживалось этого идеала в течение тысячелетий. По сути, похоже, что вся каста наделена стремлением создавать и учиться, словно одержима единой манией — или ведома единой волей. Лишь немногие из Визирей считают свои импульсы одержимости чем-то большим, нежели перфекционизмом или искрой вдохновения (хотя Визири, по сути, более способны на истинное творческое созидание, чем другие Каиниты). Предположить, что Визирь безумен — или, хуже того, лишен свободы воли — это самое страшное оскорбление, какое только можно высказать представителю этой линии.

После падения Второго Города, когда Дети Хакима организовались в соответствие с нынешней кастовой структурой, Визири стали мыслителями, творцами и, иногда, лидерами клана, хотя Воины никогда не теряли полного контроля над Аламутом. Они также были Детми, которые, как правило, поддерживали самые тесные связи с обществом смертных. Эта практика отношений продолжается и в нынешние ночи. Если Воины тяготеют к боевым и религиозным аспектам любой конкретной культуры, а Чародеи стремятся к определённому сперктру профессий, Визири склонны поддерживать связи с любым из социальных слоёв. Однако их неотъемлемая мономания делает их более чем неприспособленными для попыток вести, или даже слегка подталкивать, массы смертных.

«Кастовую культуру» Визирей в лучшем случае можно описать как очень свободное объединение индивидуалистов. Основная часть касты разобщена, как и Чародеи, но не обладает возможностями последней по магической коммуникации и координации. Визири склонны держаться сами по себе, если только не вовлечены в отношения ментор-ученик или не участвуют в некоем общем предприятии. Это является результатом как общих психологических тенденций касты, так и требований секретности в ходе Долгой Ночи и последующих периодов. Однако Схизма и дальнейшее объединение схизматиков с Камарильей позволило многим Визирям относительно открыто существовать среди остальных Каинитов, и немалое их число предпочло выйти на социальные и политические арены — с варьирующейся степенью успеха.

• Воины (Warriors)
  

В течение более чем тысячи лет каста Воинов была кланом Ассамитов, по крайней мере, для остального мира Каинитов. Это неоспоримое верховенство привело воинов к политическому возвышению в клане. Их действия определяли то, как представители других кланов относились к Ассамитам, а их роль в качестве защитников клана дала им мощный рычаг, позволяющий определять, как члены других каст должны взаимодействовать с остальным миром. Со временем Воины начали воспринимать себя как единственных истинных Детей Хакима и, таким образом, единственных его истинных наследников.

Чародеи Ассамитов зародились во Втором Городе, вскоре после того, как Хаким создал свой второй выводок, чтобы тот служил в качестве судей города. Первые из их числа были смертными волшебниками, вступившими во многочисленные конфликты после обещаний временной власти и итогового бессмертия. Они действовали заодно с судьями в качестве следователей, искателей истины и охотников на демонов и сотрудничали с учёными в погоне за знаниями ради самих знаний. После падения Второго Города их роль расширилась до выполнения таких задач, как обеспечение магической коммуникации для поддержания единства клана, управление погодой для ухода за урожаем смертных стад, опекаемых Детьми Хакима, и защиты от военных угроз как со стороны Каинитов, так и других сверхъестественных существ. В ходе Долгой Ночи Чародеи часто находились на переднем крае ассамитского вторжения в Европу, особенно в аль-Андалузе. К концу Восстания Мятежников они стали передовой линией обороны клана против Тремер.

После того, как Колдуны наложили проклятие, первоочередной обязанностью Черодеев стало снятие этого проклятия. Однако этот же период времени ознаменовал сдвиги в верности Чародеев идее единого клана Ассамитов. Они были умеренной объединяющей силой в ходе большей части Длинной Ночи, но проклятие, по всей видимости, подействовало на них в меньшей мере. Многие из них откололись и исчезли, появляясь вновь через столетие, а то и позже, если вообще появлялись. Множество других стало жертвами нападений хищных Тремер, жаждавших узнать тайны Сарацинов. Те, кто продолжали придавать значение принципам Аламута, стали выглядеть мрачными и безразличными, словно проклятие — и отчаянная необходимость снять его — истощало их волю.

Лишь в последнее десятилетие Чародеи восстановились, возвращаясь к своему былому положению в качестве неотъемлемой части Детей Хакима. Их мастера и алхимики снабжали воинов множеством творений, многочисленными побочными продуктами исследований проклятия и природы тремерской Тауматургии. Провидцы обрушили на бойцов касты воинов горы информации как о врагах, так и о союзниках. Те, кто по-прежнему придерживались традиций своих прародителей по охоте на демонов, погрузились в яростную дятельность, очищая свои территории от прислужников Тремер и всех прочих, кому не посчастливилось перейти им дорогу. Яростный обмен информацией прокатился по сетям глобальных телекоммуникаций и пронёсся по эфиру, соединяя собратьев, которые не виделись веками, ради возрождённой цели: найти истоки силы Тремер и разрушить проклятие.

Затем поднялся ур-Шульги. После недельной подготовки и единственной ночи работы он совершил то, что сотни младших Чародеев тщетно пытались проделать пять сотен лет. Волны потрясения от этого свершения, как магические, так и социальные, прокатились по касте. Все, кроме крошечной горстки Черодеев, ощутили колебания энергии, когда Старец воззвал к крови, которая текла в их жилах. Вся каста совместно задержала символическое дыхание, ожидая, что же ур-Шульги сделает дальше.

Разразившийся следом конфликт между новым Старейшим и его потомком, Амром, потряс касту до основания. Все, кроме старейших Чародеев, почитали Амра за величайшего мага мира, и лишь немногие считали ур-Шульги чем-то большим, нежели именем из легенды. Вера касты в своего лидера была почти непоколебимой — но появления божества из далёкого кланового прошлого хватило, чтобы пошатнуть веру многих. Хотя аль-Ашрад и был Амром и, таким образом, лидером Чародеев, ур-Шульги был новым Старейшим и, таким образом, лидером Детей Хакима. Встал вопрос о верности Амру или верности клану.

В нынешние ночи равные части касты поддерживают кровавое видение ур-Шульги о будущем Детей Хакима и спокойные слова аль-Ашрада об умеренности, а немалое число Чародеев идут путём отколовшихся в надежде дождаться, когда конфликт угаснет, чтобы они могли вернуться к своим личным исследованиям. Недавние потрясения лишили многих Чародеев контакта со своими бывшими товарищами, Аламутом, и Амром, и многие теперь действуют в соответствие с собственным «наилучшим решением», свободные от оков долга и лёгкого, но вездесущего бремени кастовой иерархии.

Говорят, в стародавние времена один из Первого Выводка восстал против Тринадцати. Этот дьявольский предатель — старшее дитя от случайной связи Патриарха, низкородный певчий мальчик-раб из народа, предшествовавшего месопотамцам, заключил нечестивый договор с теми, кто обитал в тенях за гранью этого мира. Благодаря этому, дьявольский ребёнок перенял нечто от Той Стороны, став чем-то большим — и меньшим — нежели человек. Собрав приверженцев из числа своих собратьев, первый шайтан Баала-Разрушителя повёл свои войска и устроил осаду Второго Города. Кровь столкнулась с Кровью, когда дети Каина сражались друг с другом среди развалин и опустошённых огнём равнин.

В итоге, говорят, будто сам прародитель обратил внимание на схватку — и в этот кошмарный миг потрясений небеса изливались огнём и кровью. Битва завершилась так же внезапно, как и началась; все 12 аль-шайтанов обрели свою смерть, а их демонические орды бежали в беспорядке. И не было никаких признаков мальчишки, и кошмарные порождения, которые некогда преданно исполняли каждый его приказ, затерялись в шёпоте ветра легенды.Но эта легенда быстро возрождается. Захват и уничтожение кабала инферналистов в Северной Америке (и последующее обнаружение их нечестивых книг) обратило внимание Сородичей на смутную и мрачную истину: Дети Баала не были полностью уничтожены Инквизицией, как полагали ранее.Считается, что сыны шайтана происходят из песков Ближнего Востока, где люди и чудовища заполоняли религиозные легенды и байки в течение тысячелетий. Их предки поклонялись в тех же святилищах и почитали тех же тёмных богов, что и воины-философы из числа детей Бруха и Хакима; познания Каинитов относят три этих взаимосвязанных линии крови ко временам истоков пред-шумерской культуры. Всё те же сказки повествуют о чёрных цитаделях, упавших звёздах, кратерах на месте городов, чудовищных насекомых, нечестивых царях-чародеях и тому подобных мерзостях, восходящих ко временам проклятого города Хоразина, умышленно разорённого в Ветхом Завете.Прежде всего Баали являются исследователями, изучающими неведомое, непостижимое и невыразимое. Их глаза и уши выискивают забытые тайны. Им принадлежит тайная песня, отзывающаяся в вечности с тех пор, как их безымянный прародитель первым задел диссонирующую струну, которая породила разрывы в стене между мирами. И это им принадлежат настойчивые, терпеливые пальцы, которые с тех пор расширяли рану.В нынешние ночи немногочисленные оставшиеся Баали находятся на чём-то вроде ничейной земли между бесчисленными фракциями, заполняющими Мир Тьмы. Они умирают — ненавидимые, внушающие страх, преследуемые Камарильей и Шабашем и множеством других сторон, жертвы сотни клеветнических измышлений и противоречий, обрушивающихся изнутри и снаружи. Они низвергаются, устремляются к полному упадку, терзаемые неизбежным ослаблением духа, которое с каждой новой ночью затрагивает всё большее их число, обречённые на медленное, неуклонное превращение из магов в чудовищ, из чудовищ — в воспоминания. Но они по-прежнему трудятся над подрывом и итоговым уничтожением этого мира, чтобы проложить дорогу для Тех, Кто Ждёт с Той Стороны.

Сородичи, называющие себя Истинными Бруха, утверждают, будто основатель клана погиб от руки своего дитя, и что все, называющие себя «Бруха», на самом деле являются потомками этого диаблериста. Настоящие дети Бруха — Истинного Бруха — презирают своих незаконных братьев и таят обиду на это неугомонное наследие диаблери.

В отличие от «ненастоящих» Бруха, Истинные Бруха — существа эмоционально отстранённые. Эта линия крови учёных, летописцев и искателей знаний взирает на мир бесстрастно. Раскапывая ли тайную могилу Каинита, собирая ли фрагменты утраченного манускрипта или питаясь кровью раба, Истинные Бруха идут по своей не-жизни в спокойном размышлении. Они не испытывают трепета или страха, а реагируют на свой мир аналитически.

Истинные Бруха были связаны с Чёрной Рукой до её падения, но их истоки даже старше, чем эта древняя секта. По сути, когда молодые Бруха говорят о Карфагене, они говорят о доме Истинных Бруха, а не о вымышленной утопии, возникающей в их воображении. Истинные Бруха полагают, что обитель их основателя находилась в Северной Африке, и вокруг неё возник великий город, где Дети Сета были всего лишь сосудами и жертвами. Карфаген был вовсе не идиллическим городом, а прибежищем крови, огня и богов, бродивших среди людей. Некоторые из Истинных Бруха даже утверждают, что помнят этот город и, в таком случае, они невероятно стары.

После падения Чёрной Руки Истинные Бруха вернулись в земли, где находятся их истоки, и начали формировать непрочную связь с Последователями Сета. Пусть Истинные Бруха и остаются отчуждёнными одиночками, но они осознают ценность союзников, до такой степени, что даже способны найти общий язык с Сетитами. Обе группы — искатели тайн и утраченных знаний, и пусть они и различаются в том, что делают со своей добычей, никто не сомневается, что они преследуют схожие цели.

Однако, в отличие от своих союзников-Сетитов, Истинные Бруха не стремятся к пороку и разнузданности, как и не желают участвовать в хтонических поисках по воскрешению их не-мёртвого бога. Элои ищут знаний ради знаний. Они предпочитают быть учёными и мудрецами, надеясь обрести свои владения с помощью умений. Мало врагов, столь же неумолимых, как Истинные Бруха, и мало союзников, которые настолько изобретательны.

В сообществе вампиров Каппадокийцы часто становятся советниками князей. Их уважают за мудрость и проницательность и доверяют им, так как они не стремятся к мирской власти. Благодаря этому Вентру и Каппадокийцы заключили неофициальный союз: первые предоставляют вторым безопасные места для исследований в обмен на советы. Их владения сосредоточены в Турции, оттуда они имеют доступ как к удаленным малоизученным местам, так и к центрам просвещения.

Недавно клан принял в свои ряды небольшую группу некромантов, которая могла помочь в исследованиях. Сейчас новообращенные вампиры разрабатывают новую Дисциплину, но до конца еще далеко. Каппадокийцы надеются, что это комбинированное знание позволит им преодолеть последние барьеры на пути к истине, которую они искали тысячелетиями.